Чужая глубина - Страница 26

— Нет, по-моему, тут что-то другое, — не согласился Хоакин. — Одно дело рыться в чужом белье и совсем другое — когда ты даже не знаешь, как выглядит это самое белье. Понимаешь, к чему я клоню? Он ведет себя как зеленый новичок, впервые ступивший на палубу. Не знает очевидного, удивляется простым вещам, да и цель всей нашей операции слишком размыта. Нас словно гонят по чужой указке, непонятно куда и неизвестно зачем. Лично у меня складывается впечатление, что они сами не знают, куда и зачем идут.

— Официально мы являемся поисковым отрядом. Здешние пещеры и коридоры всего в пятнадцати-двадцати милях от места гибели батисферы капитана Алонсо… И возможно…

— Все это далеко не секрет, бригадир. Не надо пудрить нам мозги! — недовольно поморщился Хоакин. — Вы, руководство, зачастую слишком поверхностно оцениваете ситуацию и строите планы прямолинейно, так, как велит вам ваш кабинетный кодекс, вдали от опасности и реальности чужого мира. Только в отличие от аншефа и прочих командиров, ты здесь с нами, бригадир… Поэтому не стоит юлить. Либо выкладывай, как оно есть, либо этот разговор не имеет никакого смысла.

Подобного напора Кимпл никак не ожидал. Тем более от неразговорчивого и непритязательного во всех отношениях мехиканца. Кто бы мог подумать, что в голове стрелка кроется что-то большее, кроме прямолинейной демонстрации силы.

Бригадир недоверчиво уставился на Хоакима, задавшись одним простым вопросом — а не Глубина ли управляет языком здоровяка? Не она ли, старая стерва, затеяла этот весьма нелогичный разговор?

— Брось, бригадир, — заметив настороженный взгляд капитана, фыркнул мехиканец. — Я видел тебя, когда перед самым отплытием ты завалился в каюту к этому пришлому, мать его, ренегату, — и, выдержав паузу, добавил: — Хватит водить нас за нос, как приблудных щенков. Мы одна команда и пока что каждый член этой команды должен чётко понимать свою задачу и видеть цель. А не болтаться как сардина посреди планктона! Что происходит, Кимпл?

— Хорошо, тогда слушай, — довольно быстро, по мнению Хоакима, сдался бригадир. — Ты прав, нашему аншефу известно не больше нашего. Он лишь выполняет приказ, поступивший сверху.

— А если быть точным, оглашенный ренегатом Крошином.

— Именно. И этому пришлому, как ты выразился, думаю, известно не так уж и мало. Перед отплытием в рейд он довёл до меня, что шелф Псион подал сигнал бедствия. Несколько коротких сообщений с промежутками в три часа. Кислорода у них впритык, но Крошин считает, что они смогут продержаться до нашего прибытия.

Новость не произвела на Хоакима никакого впечатления. Он словно ожидал подобного ответа и воспринял информацию как источник для новых вопросов.

— Ничего не понимаю, — лишь сказал он. Тихий спокойный голос. И вновь череда несостыковок, которые пришли в голову не только стрелку. — Скажи, зачем тогда мы прёмся в Чет, к эти простодушным ихтианам? Разве нельзя поговорить с Ануком, показать ему карты, приблизительные ориентиры, и он сам отведет нас к Псиону. К чему такие сложности? И еще, разъясните мне неучу, каким образом нам удастся вытащить огромный шелф из каменных тисков?

— Думаю, нам не придётся этого делать. И еще, хочешь знать моё мнение, если нам удастся добраться до обломков батисферы, найдём разве что обуглившиеся останки, — быстро произнёс Кимпл и, немного помолчав, добавил: — Больше у меня нет для тебя ответов. Но скажу одно — пока находимся в подчинение ренегата Крошина, мы обязаны выполнять его приказы. И действовать чётко, согласно подводному уставу. Ошибки обсудим потом, когда закончится рейд.

— Получается, ты просто слепо доверяешь адмиралтейской мурене? — удивился Хоаким.

— Пока да. Но знаешь, у меня существует великое желание избавиться от поводыря и прозреть.

— Ну-ну, посмотрим. Только вот опасаюсь я, а что если ты обретёшь свои зенки слишком поздно, когда твоя самонадеянность заведёт нас в такие дебри, что обратно пути уже не будет…

— Боишься смерти? — прищурился Кимпл.

— Боюсь не достигнуть намеченной цели!.. — рявкнул Хоаким и сплюнул себе под ноги.

Путь тянулся между огромными сталактитами, огибал опасные грани сталагмитов и упирался в висячие мостики, помогающие перебраться через ледяные воды рек Подземья. А мощные поручни, скованные между собой ржавой металлической цепью, наводили на мысль, что ихтианы достаточно трудолюбивы. Иначе никак нельзя было объяснить четкие границы тропки, указатели со странными символами, а также бесчисленное множество гигантских горшков, в которых росли новые элюмины. Рассадники ставили в тех местах, где начинался полумрак. Отжившим свой срок кораллам для перерождения необходимо было, по меньшей мере, три-четыре десятка часов, чтобы на каменных стенах появлялись первые ростки святящихся граней.

Анук не замолкал ни на минуту, демонстрируя гостям особенности своего мира. Правда, его рассказ вскоре потерял содержательность и стал довольно утомительным, чтобы слушать его дальше, но достаточно быстрым, чтобы исхитриться прервать ихтиана хотя бы на минуту. Или перевести разговор в иное русло. Хотя назвать эту трескотню беседой было бы неправильным. Кимпл слышал исключительно голос Анука, и лишь иногда его перебивал осторожный вопрос Крошина. Судя по всему, ренегат мирился с непривычной для него ролью вечного слушателя, но даже у самого уравновешенного человека, в отличие от ихтианов, наступает предел. И тогда…

Крик ренегата оказался таким пронзительным, что Анук быстро ретировался и, совершив три огромных прыжка, очутился рядом с Кимплом.